Имя:
– Ты хочешь познакомиться поближе? Хм. А я думала, сразу приступим к делу. Что ж… Почему бы и нет. Пожалуй, стоит начать с имени –  меня зовут
Erelira T’Neria [Эрелира Т’Нерия].
Он явно удивлен.
– Что? Я знаю, что представилась иначе.
Rishanna L’Raan/Ришанна Л’Раан – это выдуманное имя, любимое, пожалуй. У меня их много. Это нравится своей тишиной.

Внешность: – Ты красивая, – внезапно вставляет мужчина. С ним все ясно. Готов. Это даже забавно. Они все становятся такими беспомощными. Вот и этот пытается выразить мысли остатками разума, нелепо водит руками у своей груди:
– Не такая, как остальные. Ну… Танцовщицы.
Мне смешно. Конечно. Моё ремесло предполагает хорошую форму, и излишние округлости были бы только помехой. А люди рассматривают азари в основном у шеста, забывая про то, что туда попадают далеко не все. Я благодарна генам родителей за тонкие черты и скромные изгибы… И проклинаю за всё остальное. Глубокий голос, заставляющий этого несчастного вздрагивать всякий раз, когда я начинаю тихо тянуть слоги. Плавные жесты, отточенные до элегантного минимума. Диковатое, чуть отчужденное лицо с огромными глазами, встретившись раз с которыми, многие, многие и многие прекращали дышать. И это не только фигура речи.
– И метки тебе очень идут.
Я не выдерживаю и смеюсь в голос. Мужчина замирает так, будто услышал пение очень редкой и талантливой птицы, которую он боится спугнуть.
– Метки принадлежат Шанне. У меня их нет, – успокаиваюсь, снова перехожу к спокойному тону.
– Ты… чистокровка? – человек проявляет одновременно эрудированность и бестактность. В детстве  я бы расстроилась. Сейчас это не самая страшная правда в лицо. Перевожу тему:
– А еще у меня есть красивые рисунки на коже в других местах. Хочешь, покажу?
Он замирает, тяжело дыша. Но отказывается. Пока. Хорошо, я готова поиграть еще.

Должность: Постоянно играть, постоянно убегать, мотаться по космосу, выполняя разного рода заказы. Что еще мне остается?

Боевые приемы и навыки: — Это за что же тебя так?
— За любовь к опустошению, ударам, каналу тьмы и господству.
Последнее скорее проклятие, упоминать его опасно, однако мне нравится подобный риск.
– Оу… Серьезная дама предпочитает насилие?
– Еще как, – хищно улыбаюсь.
Упоминать то, что насилию могу подвергнуть и не только в эротическом смысле, пожалуй, не стоит. Хотя в ближнем бою от меня мало толку, слишком привыкла, что мало кто поднимает руку, всё больше предпочитаю проникновения в чужое личное пространство. Во всех смыслах.
Небоевые навыки:
– А мне кажется, что любовь похожа скорее на танец…
«Девочка, не произноси это слово. Только секс. Ты не понимаешь, о чем говоришь».
– Кто-то предпочитает классику. Ну, это знаешь, старомодная обстановка, строго определенные движения… Кто-то современные рваные ритмы, неожиданные места, эксперименты…
– А кто-то просто дразнит у шеста. Да, я поняла. Я умею танцевать под любую музыку, в любой обстановке, с любым партнером. И я сейчас не только про… - приходится выдавить из себя, - любовь.
Девчонка многообещающе улыбается и включает музыку. Она тоже любит эту игру, вот как. Ну… у меня больше опыта.
– С оральными ласками у меня тоже все в порядке.
Любуюсь на ее секундное замешательство от такой прямоты, а потом смеюсь и начинаю подпевать исполнителю хорошо поставленным голосом. Она закрывает рот и одобрительно кивает. Оценила. Еще бы. Этот голос помогал мне проникнуть во мно-огие интересные и закрытые от широкой публики места…
Подсела ближе.
Знакомое будоражащее волнение от предвкушения. Одергиваю себя. Нельзя.
– Да ты вообще на все руки мастерица, – неумелый подкат. Похоже, девочку уже повело. Хорошо.
– Ну почему. Я вот хочу научиться рисовать, но выходит не очень…
– Покажешь? – она тут же загорается.
– М-м, для этого придется снять с меня одежду.
Дразнюсь, однако некоторые временные татуировки действительно моего авторства. Как правило, весьма символичные, но она же все равно не поймет. Точнее, поймет, когда будет уже поздно. Прекрасное выражение лица. Все время приходится себя одергивать, чтобы не запечатлеть.
– А еще я готовить не умею, – делаю вид, что не замечаю ее плотоядного взгляда, – лишь бы быстро, сытно и съедобно. И совершенно не разбираюсь в технике. В воздух подниму разве что аэрокар. Ну, или найду, где включить автопилот на челноке или транспортнике каком-нибудь.
– Зато ты гибкая, – она уже безо всякого стеснения укладывает меня на постель.
– О, да-а, – вот только она вряд ли подозревает, что использую я эту гибкость еще и ползая по вентиляции, веревкам и прочим, не очень располагающим к страстным утехам местам…
А еще я умею очень быстро, тихо и бесследно уходить. Однако, остывающему телу это уже безразлично.
Предпочитаемая тактика (силовые методы/альтернативные пути): Я в целом предпочитаю всегда уходить, обходить и искать варианты избегать столкновения. Но все равно в четверти случаев приходится действовать грубо. (25/75)

Оружие

Модификации оружия, брони, инструментрона

Характер
Нужно лишь разговорить его, пока они добираются до её временной квартиры. Однако, с этим не возникает особых проблем. Но он увлекается:
– Расскажи о себе, – просит он. Однако, долгая прелюдия. В мысли начинает закрадываться подозрение. Но человек выглядит полностью поглощенным моей персоной. Возможно, он просто нерешителен и уговаривает самого себя.
– Начни ты. Я так лучше пойму, чего ты хочешь.
Но он не хочет говорить о себе:
– Ты выглядишь такой спокойной, но мне кажется, что это напускное…
Ах, он хочет поговорить об э-этом. Позволяю себе улыбку:
– О, да, на самом деле я весьма горяча. Понимаешь…
Опять же – почему нет. Он никому об этом не расскажет.
– Понимаешь, я больна. Смертельно.
«Правда, увы, не для меня».
Он подается вперед, просто пропитанный жаждой сочувствия и помощи.
– И стараюсь получить от этой жизни все. Первое время, когда узнала… когда у меня на руках от этой болезни умерло близкое мне существо, я сходила с ума. Лезла во всякие авантюры, чуть ли не бросалась на нож и пули. Хотела, чтобы меня поскорее убили…
На самом деле, Сайрус был не просто близким существом. Он был первым, кому я позволила приблизиться, и первым же, кто пострадал от этого. Воспоминания набросились оголодавшей от долгого игнорирования стаей, подкидывая живые до сих пор картины. Его обнаженное тело, сведенное непередаваемой смесью наслаждения и боли, мой страх. Отчаяние. Осознание последствий. Судорожные поиски выхода. Обезображенное огнем тело.
Несчастный случай. Это словосочетание стало воистину моим вторым именем, опережая все подставные.
Однако, у меня же собеседник. Как невежливо.
– Не бойся. Она не заразная. Это… генетическое. Мне и раньше говорили, но болезнь никак себя не проявляла. Я была веселым и живым ребенком. С шилом в прямой кишке, как вы любите говорить.
Собеседник отчего-то нервно фыркает и придвигается чуть ближе. Я замечаю его жест – рука чуть приподнялась, он хочет меня обнять и прижать к себе, утешить.
Позволяю.
Еще ближе. Давай же.
– Оно иногда там еще шевелится, но в основном я уже смирилась. В основном – из-за сестры…
– У тебя есть сестра? – тут же подхватывает он возможность проявить заинтересованность.
– Да. Старшая. У нее та же болезнь, только в более тяжелой стадии. Она… ее не выпускают из больницы. И мне к ней нельзя. А хотелось бы поговорить…
«Она, наверное, все еще считает меня мертвой…»
– И ты – наемница? – через неловкую паузу собеседник вновь меняет тему.
– Вроде того.
Кажется, начинается самое интересное. Мой взгляд загорается азартом. Уже с трудом удается сдерживать лезущие наружу, привычные нотки ядовитого сарказма. Если шутки о смерти я еще смогу объяснить, то остальное…
– Но у меня есть принципы. Я действую исключительно во благо. Прерываю поставки наркотиков,  вывожу на чистую воду продажных политиков…
Я не продолжаю ряд, ибо следующий в этой цепочке типаж – маньяк-убийца, – сидит передо мной. И я с самого начала пошла на этот диалог лишь для того, чтобы понять, насколько сама стала такой же. Насколько глубоко засела во мне эта «болезнь».
Ну и поиграть с жертвой, конечно же, как без этого.
Интересно, успеет ли он понять, как ему повезло? Что к нему пришла я, а не грубый мужлан с одним желанием – оставить цели дырку в черепе. Со мной он получит просто нечеловеческое блаженство. Самый приятный способ смерти, пожалуй, но не самый безболезненный.
Это единственное оправдание для того, что я делаю…
– Неплохо платят, между прочим. Можно позволить себе пошиковать.
– И с документами проблем нет, – кивает он. Я настораживаюсь, но не чувствую в нем подвоха. Напряженно улыбаюсь:
– Да-а, не хотелось бы привлекать к себе внимание… всяких. Особенно к прессе, возводящей подобное в мировую трагедию. И тех наивных идиотов, которые поведутся и поверят, что сдаваемые ими деньги действительно помогут мне.
Да я вообще не люблю все эти… чувства.
С некоторых пор у меня на них аллергия.
Только секс, без обязательств. Мечта любого мужчины, верно?
Мои заказчики всегда ухмыляются от этой шутки, думая, что понимают всю ее подоплеку.
Кажется… он наконец созрел. Потянулся с поцелуем, утешитель.
Усилием воли гашу улыбку. Работа, только работа, хватит развлекаться.
Не мой типаж, совершенно скучный серый человек, глупый, повторяющий чужие слова и мысли заученными фразами. Безыдейный, самовлюбленный, эгоистичный. Многие считают таковой всю человеческую расу, однако я своими глазами видела исключения.
И уничтожала их своим интересом.
Поэтому… Поэтому только работа, а от всего остального нужно бежать.

► Отношения с известными канонами и/или влиятельными неканонами:
Тем более, от тех редких случаев, когда жизнь будто нарочно сталкивает безымянного наёмника с испещрённым шрамами лицом с той, кто запросто может его уничтожить… но просто не хочет.
Биография
В отличие от того идиота, которого подкараулила в оружейном магазине… Я всех их помню. Почти всех. Удовольствие выжигает слова и жесты в памяти надолго…
– Ну, во-первых я с Невоса. Во-вторых – у нас слишком миролюбивая и дипломатичная нация. Удивлена, как до сих пор не перешли на водяные пистолеты.
Он смеется. Жестикуляция выдает одобрение. Наживка заглочена.
– Зато у вас культ-у-ура! И образование на высшем уровне. Я бы вот не смог провести в школе тридцать лет, а некоторые же потом продолжают обучение!
– Это да. Но сражаться нас тоже учат. Смотри, – вкладываю рукоять ему в пальцы. Мимолетное касание, тонкий, будоражащий разряд по нервам.
«Я хочу тебя»
– Этот пистолет тяжелее стандартной модели, однако центр тяжести не смещен, усилили не только рукоять для нравоучительного стучания по лбу, но и ствол – теперь он выдержит разрывные и воспламеняющиеся боеприпасы. Но руку он оттягивает здорово. У меня есть похожая штучка, только из сверхлегких. Ей, конечно, не постучишь, но сочетание веса и убийственных качеств впечатляет.
Как я и думала, половину тирады он прослушал, откровенно пялясь на меня с открытым ртом. Уловил только то, что я и хотела донести:
– Я бы… посмотрел.
Гляжу на него с показательным сомнением, но потом вздыхаю:
– Ну, разве что на пять минут, ко мне должны придти сегодня.
– Ты… не одна живешь?
– Одна. У меня из семьи только старшая сестра. Я о ней и не знала-то до того, как меня в ту же больницу не определили. В сорок три. Представляешь, сорок три года не знать, что у тебя есть сестра. Мама не очень-то гордилась ею. Да и от меня теперь…
Говорить, говорить, не давать провисать паузам, давать поводы задавать вопросы, возможность почувствовать себя ведущим, а не ведомым, не давать опомниться.
Заодно надеяться, что горькая правда, повторенная множество раз будущим трупам, перестанет так болезненно царапать глотку.
– Отказалась?
– Вроде того. Понимаешь, мы не вписываемся в их идеальное общество, – я снова касаюсь оружия, намекая на недавний разговор.
– И что сестра?
– Тяжело. Ведь все ждали, что мы подружимся. А мы… разные. Очень. Несмотря на сходство лиц. Но с ней было интересно и не так скучно.
Я не упоминаю степени взаимного интереса. В замкнутом помещении это было единственной отдушиной. Постепенно чуть не перешедшей в манию. Я смогла остановиться и сбежать, а вот Нехраа…
– Но ты здесь, - мы уже добрались до моего «дома» - временного пристанища, тщательно украшенного так, чтобы оно выглядело постоянным, и он машет на него рукой: – а она, как я понял, там.
– Да. В двадцатом я сбежала. Нет, не в этом веке, раньше, на сто лет раньше… Хотела восполнить то, чего недополучила в детстве. Мне все казалось, что учителя в… больнице врут. Что нет никакой болезни, что меня с сестрой просто упекли в приют для отказников, что мы чем-то огорчили мать. Хотела найти ее…
Я приглашающим жестом открываю дверцу бара. Мужчина, не осознавая толком, выбирает бутылку и открывает её. Он слишком увлечен. Моей историей. Моим текучим голосом. Мной.
–  Но вместо этого – потеряла сестру. Когда я через пять лет вернулась за ней, её уже не было. Там сказали, что она убежала на мои поиски. А я, в результате, снова лишилась свободы еще на тридцать лет. Глупо, правда?
– Да нет. Ты же, в итоге, здесь.
Сладкий запах вина помогает мне с моей задачей. В нем нет яда, однако именно яд я определила в причины смерти этому ублюдку-наркоторговцу. Спать с ним было бы слишком противно даже для меня.
– Да. Я убегала еще. И не раз. В последний… в последний раз я так устала от этой навязчивой опеки, что устроила собственную смерть. Пришлось немного попортить им архитектуру, но я ничуть не жалею – это воистину жуткое место того заслужило. А меня надолго оставили в покое. Вот только… если сестра когда-нибудь вернулась бы туда, она бы тоже думала, что я мертва.
– Но это было так давно!
Касаемся бокалами. В голове легкая, приятная слабость, которую я могу снять лишь усилием воли. Постановку нужно доиграть как должно.
– Ну… У меня были достаточно насыщенные годы, – поднимаюсь с дивана, краем сознания отмечая его сожаление по этому поводу, достаю из сумки пистолет:
– Вот, я обещала, – протягиваю рукоятью, – эту «Фалангу» я раздобыла на службе у «Затмения».
– Ого! Да ты там, наверное, звездой была!
Странный каламбур. Морщусь. Это самая болезненная и опасная часть истории.
– Да не совсем. Поначалу, сам понимаешь, старалась не высовываться, не показывала себя, предпочитала работать в одиночку, чтобы никто не видел моих, хм, талантов, но полностью скрыться так и не удалось. Через пять лет дослужилась до заместителя командира отделения тайных операций, – подмигиваю.
– Тайна – твое второе имя!
– Ну… снова не совсем. Роман со своим непосредственным начальником в тайне сохранить так и не удалось.
– И тебя выгнали?
– Сама ушла.
Снова запах жженого мяса. Снова собственные рыдания душат глотку. Снова звуки выстрелов в ушах. Я больше никогда не возьму в руки ненавистный «Хищник».
Почему? Прошло столько лет. Я должна была забыть! Должна!
Лучше бы этих отношений не было. Сайрус стал лучшим подтверждением диагноза, которому я так и не смогла поверить до того момента. Осознать всю тяжесть. Пришлось быстро уничтожать все улики. Пришлось долго терпеть, пока уляжется шумиха. Пришлось что-то объяснять начальству о своем трауре и уходить. Бежать. Снова.
Этот урод – один из множества тех, из-за кого Сайрус стал служить в «Затмении». Если бы не такие, как он, Сайрус бы жил…
«Причина смерти не установлена» – это теперь было главным. С того момента и до сих пор.
Я  выполняю исключительно индивидуальные заказы…
Касаюсь пальцами своих губ, не отрывая взгляда от его порядком поплывших глаз.
– Он все равно был сволочью, раз сдал нас, – почти страстным шепотом. Я могу изобразить любую интонацию…
«Ты поплатишься за эту грязную ложь, на которую я вынуждена идти, лишь бы ты расслабился».
Тянусь к нему. Терпеливо жду, пока он истреплет мои губы своими, излижет, обслюнявит лицо, тяжело пыхтя, стащит с меня жилет…
Мне не нужно стараться. Мне достаточно того, что я его касаюсь, я чувствую его возбуждение как собственный пульс, топчущийся под кожей, я подгоняю его пульс, помогая сердцу разогнать по телу то, что минутой раньше было на моих губах…
Нужно потом не забыть прополоскать рот антидотом. И хорошенько прибраться.
Если последняя информация не врет, скоро у меня будет встреча с той, которая вложила в нас с сестрой эту демоническую сущность, дважды одурманила мать. Наконец-то я нашла ее…

Однако планы резко оборвались начавшейся войной. Не до того было. Выжить бы. Вернуться на Лессус и обнаружить там лишь мертвецов. На Тессии… Еще хуже. Мертвецы там были живыми. Если не ожнецованы, то с мёртвыми пустыми глазами тех, кто потерял надежду. Я была бесполезна, большинство её привычных приёмов не действовали на бездушных тварей, да если и действовали, мне самой было жутко и противно одновременно ощущать пустоту в них… Пришлось взяться за оружие, пришлось прибиться к «Затмению», чтобы иметь хотя бы шанс на выживание, рвануть вместе с остальным наспех собранным флотом Арии к родной планете людей… И застрять там, когда непонятное, похожее на биотику излучение вырвалось из торчащей на орбите Цитадели.
► Ключевые события (для канонов):

Планы на игру: Вырваться с Земли, найти сестру… сестёр, других таких, как я, ведь не могли же они погибнуть все. Исследовать те места, где они могли бы скрываться. Выполнять заказы, чтобы выжить.
Связь с игроком:

Форма шаблона слегка изменена в угоду формt изложения и с разрешения АМС

Отредактировано Erelira T'Neria (18 декабря, 2016г. 19:40)