Семья Соланы достаточно известна, хотя, скорее, известны мужчины семьи Вакариан. Отец - один из лучших в службе СБЦ, был дружен с прошлым примархом, мелькал в новостных сводках чаще, чем прочие, гроза преступности, один из тех, кто является опорой Иерархии. Брат - знаменитый смутьян, почти - и уже Спектр, спаситель, герой и больше не мальчишка, пытающийся что-то доказать их строгому отцу. На этом фоне двум женщинам просто потеряться, собственно, как часто это и бывает, мало кто знает о матери Соланы, женщине поразительной доброты, небывалого терпения и с огромным сердцем, которого хватило бы на весь мир.
Будучи младшей, она ужасно хотела доказать, что тоже чего-то стоит, Сол отчаянно приставала к брату, чтобы тот уделил ей внимание, пыталась добиться хоть самой небольшой похвалы от отца, тщательно копировала все за матерью. Ее детство было не таким уж плохим. Может, папа был занят больше Гаррусом и воспитанием из него настоящего мужчины, Сол же нравилось проводить время с матерью. Домашние дела в те годы казались простыми, интересными, почти игрой - но и уже первыми маленькими подвигами. Девочка любила сад, за которым ухаживала мать, что в условиях их родной планеты было не так уж и просто, ей нравилось, когда брат подхватывал ее на руки и подбрасывал вверх под деланно испуганные крики младшей Вакариан. Это было хорошее время, практически все ее воспоминания о детстве - светлые. Каждый новый день нес в себе неразрешимые драмы, чудовищные провалы, героические свершения, большие огромности, маленькие мелочи, которые девушка бережно хранит в своих воспоминаниях.
Первые же темные воспоминания, полные страха - связаны с налетом на колонию. Солана мало что помнит, на самом деле, почти ничего, кроме маминого крика, темноты подвала, куда она забилась от страха, а потом - запаха больницы. Мама пострадала, пока она пряталась в темном углу, но приехал тогда к ним только брат. Кто бы знал, как Сол благодарна ему за это и по сей день. Ей очень хотелось разреветься, но она была уже совсем-совсем взрослой! И плакать было нельзя. Зато можно было держать за руку уже совсем взрослого Гарруса, просто волнуясь за него, а не потому что было все еще страшно. Глупости какие, пусть и младшая, но она Вакариан, и она - турианка, а они не боятся никого, даже кроганов, даже сумасшедшего соседа, который, кажется, заминировал весь свой участок, а так же соорудил защитные укрепления из старых металлических унитазов. И не важно, что задыхающийся от смеха брат сказал, что это какие-то там зонды, похоже это было на унитазы. Старые и уродливые.
Без старшего в доме было пусто, его обучение, потом - работа. Солана ужасно скучала без него, иногда даже капризничала, что совершенно уж не пристало порядочной турианке, но разлуку она и правда переносила ужасно. Домашние дела перестали быть увлекательной игрой, превратившись в нудную ежедневную обязанность, друзья грезили чем-то несбыточным и прекрасным, строили планы, а младшая из Вакарианов поджимала мандибулы, отвечала невпопад и больше возилась с садом, развлекала маму чудачествами, стараясь ее рассмешить, и отсчитывала дни до отправки в лагерь. Ей совсем не хотелось покидать дом, вступать в такую важную, взрослую жизнь, но так было нужно. И все же, пока она могла - Солана показывала Эйву язык, дразнила за короткий и неаккуратный гребень, пробиралась к тому самому полоумному соседу, танцевала ночью у костра с подругами, отбивая ладонями бойкий ритм, она кружилась и тягуче пела вместе со всеми. И ей совсем не стыдно было получить от матери взбучку за ночные вылазки к большому костру.

Взрослеть - не здорово. Вообще. Солана это быстро поняла. А еще, что быть маленькой - совсем не так хорошо, как казалось ей раньше. «Моя малышка» - было приятно слышать от отца, но ловить на себе скептические взгляды инструкторов - уже совершенно другое. Младшей из Вакарианов все давалось с трудом, рукопашный бой особенно, по ее комплекции и росту не единожды проезжались все, кому не лень, в том числе сослуживцы. Солана не уверена, как бы все сложилось, если бы она не познакомилась с другим неудачником лагеря. Как в насмешку над ней, турианец был высок, невероятно высок, пожалуй, этот парень мог бы побить все рекорды, и это был определенно еще больший неудачник, чем она, вечно путающийся в собственных конечностях, ужасно неловкий и стеснительный. Встретились два одиночества, как говорится.
Сабин отличался изрядной долей пессимизма, был фаталистом и всегда содрогался, вспоминая о старшем брате, но был бесконечно преданным и добрым другом, с ним было легко и просто. Сол стало не до собственных проблем, они стали совершенно незначительными, потому что она не сносила своей головой подарочные «люстры» в штабе, Гаррус никогда не пытался сделать из нее мастера по плаванью среди турианцев путем попыток притопить в озере, отец никогда не забывал ее на несколько дней на какой-нибудь станции, у Соланы так же не было сестры, которая пыталась бы проверять на прочность ее желудок, зачастую подсовывая в тарелку что-нибудь совершенно невозможное. В общем, список Сабина можно было продолжать бесконечно, а когда тебе рассказывают о чем-то за гранью твоего понимания, то иногда и жить становится проще.
Поразительно, но именно их парочка осталась еще на два года, получать офицерское образование. Почему так долго? Потому что офицер - уже командующее звено, пусть младшее, но несущее гораздо большую ответственность, поэтому требования были еще серьезней, но к выпуску они перебороли все свои слабости. Друг перестал переживать из-за своего огромного роста, а Сол научилась пользоваться своей миниатюрностью. В отличие от Сабина девушка подумывала остаться в армии, слабо представляя, чем еще сможет успешно заниматься, она никогда не была так хороша, как брат, в их тогда еще простеньких попытках что-то расследовать с подачи отца, простенькие упражнения для развития смекалки не были ей любимы, да и не давались особо. Никогда не грезила Сол о чем-то еще. Все должны были заниматься тем, что у них получается лучше всего, Солана хорошо стреляла и прекрасно исполняла приказы. Лучше всего она обращалась со снайперской винтовкой, неплохо разбиралась в технике, и хоть взламывать системы она совершенно не умеет (если только это не простая защитная схема, для обхода которой достаточно использования простого замыкания сети), зато наловчилась в починке, а также модификации различных девайсов, что в армии было одним из самых ее любимых занятий, к тому же это прекрасно успокаивало.

Собственно, именно тогда же Вакариан влюбилась в самого молодого турианского Спектра. Да, новости о подвигах, сосредоточенный взгляд, чуть надменный вид, вибрирующие субгармоники при потрясающем внешнем виде - в то время не мало турианок вздыхали глядя на красавца Артериуса. Среди них была и Солана, которая забила все датапады информацией о своем кумире, впрочем, когда вернулась домой, с хвалебными одами спешить не стала, у отца была непереносимость к «нарушителям закона», «кровожадным монстрам прикрывающимся своими полномочиями», а также отец не хотел чтобы единственная дочка страдала по «этому конченному сукину сыну». Спорить со старшим Вакарианом было себе дороже, в отличие от Гарруса у Сол было больше терпения, поэтому скандала не случилось. Но пламенной любви это не отменяло.

«И теперь вхожу я и говорю что-то героическое».
Молодая турианка некоторое время еще подумывала о продолжении армейской карьеры, но под давлением отца согласилась на работу в СБЦ. Было ли это беспокойством за нее, проявленным таким образом, что шло несколько вразрез с основной парадигмой Иерархии или причины были иные, точно скачать Вакариан не смогла бы и сейчас. Детектива из нее не вышло, это было понятно сразу (к вящему неудовольствию родителя, говорившего что-то про растраченный потенциал), так что Сол спокойно приняла перевод в исполнительный отдел, но почти сразу вошла в один из отрядов особого реагирования. Цитадель была особенным местом, окунувшись в ее жизнь, девушка совершенно не хотела ее покидать.
В начале карьеры, в одном из патрулей, Солана помогла девушке-азари избавиться от толпы навязчивых ухажеров. И очень пожалела об этом позже. Проклятая азари не оставляла Сол в покое, писала на работу, встречала после смены, всегда оказывалась рядом в самые неожиданные моменты, выработав у Вакариан привычку использовать тактическую маскировку даже на Цитадели, по пути в собственную квартиру. Это не спасало. Азари хотела, как минимум, стать ей добрым другом. И приглашала обнять вечность. Солана искренне не понимала причин такого внимания к себе, но вскоре сдалась под таким напором. Да и кто бы не сдался? Во всяком случае, после стало однозначно веселее жить. Здесь же (и тоже по работе) она встретилась с подругой детства, которая стала модельером, впрочем, вот это было совершенно не удивительно, Айша всегда была... особенной. Ненавидела муштру, отличалась поразительной капризностью, возвышенным нравом и вообще оторванностью от реальности. Сол не осуждала ее тогда - и восхищалась сейчас. Именно эта парочка, которая упорно пыталась перетягивать ее, подобно одеялу, каждая на свою сторону, скоро стала самым ценным для турианки. Под их влиянием Солана не единожды нарушала предписанные офицерам правила, несколько раз поддавалась уговорам на походы в ночные клубы и даже не пыталась там никого задержать, капитулируя из-за всеобщего веселья. Танцевать ей на самом деле нравилось, а при поддержке Айши и Тейрин у нее это даже начало хорошо получаться, а еще Сол любила их вечерние посиделки, когда подруги наперебой требовали спеть что-нибудь. Даже истязания модой офицер СБЦ сносила стоически, как и подобало ее народу - она терпела все тяготы и лишения. С этими двумя ее жизнь стала действительно сумасшедшей, потому что турианка никогда бы не подумала, что и азари, и ее мать вдруг будут соревноваться за одну девушку, причем, что этой девушкой окажется она.
С людьми тоже было неожиданно интересно работать. Более того, командир-человек сильно отличался от турианских офицеров. А еще Солане нравилась его привычка шутить в любой ситуации, сначала видимое раздолбайство крайне возмущало лейтенанта Иерархии, но после турианка узнала человека с совершенно иной стороны. Люди и правда были удивительными, совершенно не такими, как она представляла, и хотя Сол все еще казалось, что они слишком мягкие, если не рыхлые, то личностью и культурой она прониклась достаточно быстро. Правда, никому не сообщала о своем новом мнении и увлечении, подруги сойдут с ума от глупых предположений, а начальник будет шутить до тех пор, пока она в прямом смысле не сгорит от смущения и неловкости. За человеком шли не из уважения, это был тот редкий тип командиров, за которыми шли из любви, не просто из долга или уважения, это было совершенно другое, но Сол уверена и сейчас - нечто важное и удивительное.
Чтобы не терять форму, она регулярно участвовала в симуляторах, нередко совместно со своим непосредственным шефом. Из них получалась неплохая команда, да и это было прекрасным способом избежать просмотра очередной унылой мелодрамы.
Примерно в то же время увлеклась аэрокарами, точнее, гонками. Долго не решалась попробовать, но потом все же приняла участие в этом безобразии. С тех пор совершенно не умеет водить кар спокойно и соблюдая правила дорожного движения. Вопиющее бунтарство. А еще чрезмерная любовь к высоким скоростям. «- Слушай, для тебя вся прелесть аэрокара – в сексе на заднем сидении, но пилотировать гоночный кар – все равно, что заниматься любовью. С той лишь разницей, что ты сама решаешь, когда следует остановиться, когда с тебя хватит. И продолжаться это может долго. Действительно долго, а не те полные неловкости тридцать сумбурных минут». В общем, жизнь на Цитадели была удивительной, хоть работа отнимала много времени и сил.

В какой-то момент Вакариан поняла, что влюбилась в своего шефа ничуть не меньше, чем в далекий кровавый идеал Артериуса, который всегда в воображении был окутан пламенем и дымом, испачкан в крови и пафосно превозмогал во славу Иерархии. Нет. Человек, один из первых, причем командир. У него были карие глаза с золотыми искрами, смешные человеческие темные волосы - вечно взъерошенные. Солана пыталась что-то предпринять, но позорно проваливалась во всех своих начинаниях. Мамины подсказки о том, как вести себя с их мужчинами не могли помочь в случае с человеком, социальные сигналы тот игнорировал или воспринимал иначе. А потом оказалось, что он давно женат. Выяснилось это буднично. Просто однажды шеф вбежал к ним с дурной физиономией крича, что стал отцом. Вакариан чувствовала себя еще более глупо и неловко, но обсуждать ситуацию не собиралась. Вернее просто не с кем было, подруги... Сол не хотел показаться ни глупой ни смешной с этой маленькой и ничтожной драмой. Но о переводе все же попросила. Ей было всего двадцать два, ее сердце впервые разбилось, как любят писать в красивых и бестолковых женских романах. Турианка решила проблему радикально и ее запрос приняли благосклонно. Через месяц войска Иерархии пополнились на одного снайпера.
Свои немногочисленные отпуска и увольнительные девушка всегда старалась провести в кругу семьи, если отец и брат оказывались слишком заняты беготней за преступниками, то она отправлялась на Цитадель, чтобы встретиться с ними и подругами. Впрочем, вскоре единственным, с кем она сможет встретиться - окажется отец. Старший брат отправится на поиски Сарена вместе с человеческим Спектром (выражение лица отца после этой новости невозможно было передать словами), и встретятся они еще нескоро.
Солана не застала битву за Цитадель, узнав о ней уже после случившегося. После возвращения брата оставила на время службу, желая провести время с семьей, а также опасаясь возможных скандалов в доме; зная брата и отца, девушка была уверена, что они быстро найдут повод, чтобы поспорить. Впрочем, все ее усилия и попытки удержать старшего от очередных приключений на его бедовую голову - ничего не дали. Гаррус практически сбежал после объявления о гибели человеческого спектра. Была ли тому виной именно смерть той, с кем он путешествовал, ненависть к канцелярщине, что-то еще, чего Сол не знала - старший брат снова побежал делать то, что посчитал необходимым. О, она была в ярости, и брату следовало бы поблагодарить матушку, которая отговорила ее от того, чтобы отправиться разыскивать непутевого родственника. Даже если бы она, схватив за гребень, приволокла его обратно, никакого толку с того не было бы.
Ах, да, ее сердце было снова разбито, вместе с образом кумира, который она хранила еще с юности. Впрочем, даже сейчас она не удалила ни одной новости, ни одного сохраненного интервью и снимка. Артериус все еще вызывал у нее искреннее восхищение. И горечь. Да, Вакариан умела выбирать мужчин - женатый человек и недостижимый извращенный идеал турианца. Последующие две попытки завязать отношения тоже будут провальными, пусть и по иным причинам.

Когда мать свалила болезнь, Солана взяла отпускные и примчалась домой. Потом были больницы, туманные письма от брата, который играл в тайного агента и не собирался приезжать к ним, занятый какими-то невероятно важными делами. Турианка была в ярости, разрываясь от страха за старшего, который ведь точно где-то рисковал своей задницей, и от страха за маму. Сол приходила всегда раньше начала приема посетителей, терпеливо ждала разрешения на вход, проводя все время за развлечением мамы историями и байками, которыми щедро сыпал ее «крутой лохматый босс», рассказывала об Айше и легкомысленно отмахивалась от обеспокоенных вопросов в духе «у тебя не будет проблем с работой» и тем более «что с Гаррусом, как он». Ей совсем не хотелось беспокоить ее в такой тяжелый момент, поэтому с братом все было хорошо, выгодный контракт, и, конечно же, он постарается приехать при малейшей возможности. Это ведь Гаррус. Но она не верила Сол, мягко сжимала ее пальцы своими в ответ, но все же позволяла успокоить себя. Первый курс лечения закончился как раз тогда, когда закончились отпускные, и турианке пришлось вернуться на службу. Поиск денег, попытки выяснить, где шляется брат и не встретил ли он свое последнее приключение, Тейрин со своими капризами и обидой, потому что «холодная и жестокая Солана никого не любит». Иногда младшей из Вакарианов казалось, что она живет среди толпы детей. И тогда становилось совершенно непонятно, как с этим всем раньше справлялась мама. Все чаще приходилось выкручиваться и проявляя чудеса убеждения выпрашивать на службе отпускные, все более косо смотрело на нее начальство, но девушка держалась, стараясь успеть везде и не потерять достаточно прибыльное офицерское место.
Мама тяжело перенесла очередной курс, из-за чего Солане пришлось покинуть службу ради помощи ей. Даже подруги, прознавшие о ее проблемах, не могли набрать нужной суммы для перевода ее в инопланетный медцентр, у саларианских врачей было средство, что могло помочь, но страховка его не покрывала. И, как назло, брат решил написать ей именно тогда, когда девушка думала, где можно сделать заем и кого необходимо убить для получения нужной суммы. Гаррус собирался помочь, ну конечно, шляясь непонятно где, подвергая себя опасности (просто иначе со старшим не могло быть, с его-то неумением держать язык за зубами и неспособностью пройти мимо «несправедливости»). Брат не заслуживал таких слов, но у Сол не нашлось других, кроме как жалящих и обиженных. С другой стороны, когда она видела его в последний раз? Когда в последний раз они встречались под одной крышей? Возможно, она была не такой плохой турианкой, но ей было далеко до матери, с ее извечным пониманием и терпением. Может, девушка еще не стала достаточно сильной, такой же, как и она. И Гаррус действительно не выходил на связь достаточно долго, чтобы Солана начала внутренне паниковать. Но матери она была нужней. И все же, ей хотелось, чтобы братец и правда не забывал о них. И о ней в том числе. Только странное чувство одиночества, слабости и бессилия - все это отравляло душу с новой силой.

Чудес не бывает, они остаются где-то до первых насмешек, не уходят дальше тренировочного лагеря и исчезают после первой пролитой крови, вместо чудес ты получаешь четкое понимание реальности, строгую и лаконичную картину мира. Однако Солана стояла возле окна в медицинском институте Гелоса, рядом мирно спала мама, лечение было оплачено, а от Гарруса пришло сообщение о том, что он скоро вернется из своего похода. Турианка была в растерянности, просто потому что жалобные глазки не были ее коньком. А несносный брат, играя в шпионов где-то далеко, умудрился сделать то, что никогда не вышло бы у Сол. Злость, радость и облегчение были так тесно переплетены, что она не была уверена, что сделает при встрече - врежет несносному братцу или обнимет так крепко, как только сможет. Не то чтобы она простила старшего и все его игры в Спектра, с тайными заданиями и постоянным отсутствием в самые нужные моменты, но Гаррус не забывал семью и все еще заботился о них. Всех них. И Солана снова чувствовала себя живой. Может быть, лечение займет много времени, а брат снова сбежит спасать галактику, не меньше, но сейчас ей хотелось верить в чудо. Это еще раз показало, до настоящей войны Вакариан была отвратительно наивна и глупа.

Вопреки волнению, забыв обо всем, что хотела сказать, молодая турианка при виде брата не удержалась от удивленного... почти вскрика. Слова не шли, и она не осмеливалась коснуться ужасающих шрамов на лице брата. И только после какой-то глупой и отвратительной шутки Гарруса - нашла в себе силы отмереть и наконец обнять блудного родственника. Солана служила в армии, не боялась крови и боли, не была никогда впечатлительной особой, но почему-то глядя на него - внутри все переворачивалось. И от тоски, и от волнения. Но желание врезать - вернулось с новой силой. От страха. И бить до тех пор, пока старший не поймет, что подобное не должно повториться.
А еще Сол была сердита, что Гаррус все еще считал ее ребенком, проклятье, он заперся с отцом, потому что ему нужно было обсудить что-то жизненно важное, а ей хотелось огреть прикладом их обоих, а не красться под тактической маскировкой, а задача осложнялась еще и этим проклятым модифицированным визором. У нее не было и шанса. Отец знал все ее трюки и приемы, слишком сосредоточившись на брате, турианка сосем забыла о нем, за что и поплатилась. Но эта парочка хотя бы не пыталась ее снова выставить. А вечером брат, робко поскребшись в ее дверь - просто поразил Сол, в самое сердце. Это была любовь с первого взгляда. «Черная вдова» - та самая, которой она грезила увидев первые новости о чуде от Альянса, та самая, которая виделась в самых фривольных снах, где можно разбирать ее, каждый из модулей... Выдав что-то на крайне высоких нотах, она повисла у брата на шее и, утащив оружие - совершенно забыла о самом Гаррусе.

Солана долго разрывалась от желания вернуться на Цитадель, остаться с матерью и хоть как-то помочь брату и защитить свой родной мир. Долг оказался сильнее всего прочего. Вакариан вернулась в действующую армию, проигнорировав мягкий намек отца, что тот хотел бы видеть ее на Цитадели в прежнем звании. Сол не послушалась. Очень правильная, не любящая расстраивать свою семью, она просто поступила, как делал обычно Гаррус - так, как считала нужным сама. За то короткое время они умудрились стать дружней, чем были когда-либо. Во всяком случае, после очередной дискуссии отца и брата - больше не хотелось сделать что-нибудь противоестественное с этими двумя.
Брат действительно сделал все, чтобы помочь Палавену и своей семье. И Сол очень многое хотела ему сказать. Что ей жаль, что ее не было рядом, чтобы помочь и разделить, что она просто оказалась недостаточно хороша, чтобы сделать то, что должна была. Душещипательной речи не вышло, вместо этого она хлопнула его на прощание по плечу, неловко пошутила и принялась отсчитывать дни. Увы, ее навыки общения в последние годы порядком заржавели. Возможно, если они все благополучно переживут, Сол скажет ему самое главное.

«...только не раздави меня этой проклятой железной ходулей, это будет самая глупая смерть, брат будет смеяться над моей могилой, я не отмоюсь от этого позора, подруги упадут в обморок от вида того, чем я стану, а папа меня вернет обратно и при всех показательно отчитает, что сделает за это мама - не хочу даже думать. Давай, мерзкая тварь, просто иди, иди, исчезни, пожалуйста, пожалуйста».
Она оказалась не готова. Вылетая из душа, пока здание рушилось, на ходу подхватывая чужой инструментрон и пытаясь просто добраться до проклятой брони и оружия. Они все были не готовы к такому. Впервые увидев в непосредственной близости Жнеца, Вакариан едва поборола животный инстинкт - бежать. Среди обломков и разрушений она чудом нашла свое снаряжение и тихо мантрой повторяла про себя «быстрее, быстрее, быстрее». Турианка даже сейчас не может точно сказать, почему смогла выбраться. Удача - единственное объяснение. Элитное, духи всех дери, снайперское подразделение.
Хаски были омерзительными. А еще очень быстрыми, проклятые уроды были тем опаснее, чем больше их было. Сол искренне жалела об отсутствии гранат или чего значительно мощнее, наблюдая за тем, как толпа таких тварей погребла под собой одного из ее сослуживцев. Они отступали не так слаженно, как хотелось, потому что командиры оказались выбиты первыми, словно проклятые ублюдки точно знали, куда наносить удар.
Когда им удалось все же перегруппироваться, Сол сразу же заняла место стрелка на одной из установленных вышек, потому что на земле, среди группы хасков или в столкновении более мощным противником - она разом теряла все свое преимущество. Вначале все было неплохо, закрепившись, они уверенно удерживали точку, Вакариан благодарила духов за то, что Жнец направился не к ним. Но он был не единственной проблемой, несколько раз проклятые монстры пытались испортить систему коммуникаций, что говорило о том, что существа были не так тупы, как казалось. Во всяком случае, часть из них. Но монстры не знали усталости, жажды и голода, свойственных любому живому существу, им не требовался сон. Турианцы - стойкий народ, особенно, когда защищают свою родную землю. Но голодный и уставший солдат - слабый солдат, он чаще совершает ошибки, он слабеет. И его можно взять измором. Они держались, сколько могли, сон был роскошью, и Солана не всегда вспоминала о еде, слишком занятая осмотром периметра. Пока что им везло, но врага словно становилось только больше и больше, сколько бы они ни подстрелили, приходили еще и еще. Перекореженные, мерзкие, настоящая насмешка над жизнью. В редкое время передышек Вакариан пыталась связаться с братом, но безуспешно.
Это было не через неделю и даже не через две. В тот раз группа из Тварей была значительно больше, Сол едва успела подать сигнал, когда поняла, что такой же сигнал отдают еще трое сослуживцев, их гарнизон собирались смести, высокие укрепления и тяжелые орудия были серьезной преградой, пока к ним не присоединились летающие ублюдки. Отвлекшись на сборщиков, им не удалось отстоять укрепление, одна из туш гибрида крогана и турианца с грохотом ввалилась во внутренний двор. Тварь была мертва, но уже следующая рвалась вперед. Сражение было проиграно именно в этот момент. Если бы не три биотика, что были среди них, выживших не осталось бы вовсе.
Термозарядов никогда не бывает много, особенно, если у тебя нет и шанса, что кто-то подтащит еще коробку на проклятую вышку, пока внизу беснуются монстры. Омерзительный монстр с огромной клешней, с виду неповоротливая туша, был поразительно быстрым и мощным, почти неостановимым. Когда эта ублюдочная бестия врезалась в вышку, Сол только нервно матерясь сменила термозаряд, едва не обжегшись в процессе. Ладно, вот это было близко. Бронебойные патроны и «Вдова» - спасли ее шкуру, когда вышка, накренившись - рухнула вниз, придавливая ее частью покореженной конструкции. Три выстрела разнесли бошку монстру. И только потом Солана заорала, поняв, что ужасающий хруст - это расколовшаяся броня и ее собственные кости. И все же, ей хватило сил, чтобы не потерять сознание и продержаться тот смертельно опасный промежуток, пока до нее не добежал один из биотиков, сумев приподнять конструкцию, которая могла стать ее могилой.
Броня не спасла, сказать по правде, разведчица не была уверена, что останется при двух ногах, Вакариан только и могла, что отчаянно прижимать к себе винтовку, как единственную константу, в которой она была уверена. Это было унизительно. Ее не разорвали на части хаски, не подстрелили, не разнесло биотическим взрывом, нет, Солану Вакариан победила вышка! Вышка! Сол почти плакала, то ли от боли, то ли от злости, то ли от того, как отец бережно сжимал ее плечо. Или потому что именно он перед этим скрутил дочь намертво, пока она билась в его руках - панацелин не мог помочь, пока в ее теле были куски брони и наружу торчала кость. Присутствие отца стало каким-то спусковым механизмом и впервые за долгое время она уснула, крепко, не вздрагивая от каждого звука.
Ее показатели были дерьмовыми. Но Солана не хотела покидать Палавен. Это был ее дом. И он горел. Отец говорил с Гаррусом, а турианка лежала и смотрела в потолок медицинского отсека. На восстановление уйдет много времени и придется пройти курс восстановления, если она все еще хотела в дальнейшем не только хромать, но и полноценно бегать, прыгать и стрелять из любого положения, и все это - без помощи инвалидной коляски. Отвратительное чувство беспомощности не оставляло Сол, отравляя изнутри. Они выбрались, в отличие от многих. Жнецы неотвратимо захватывали все новые и новые системы, Тессия пала, а ее сад, который она все эти годы так берегла, мечтая показать маме, что сберегла... Очень сентиментально. Очень мило, очень сентиментально и бестолково. И нерезультативно. Как и вся эта история с переломом. Гаррус еще несколько раз выходил на связь, но Сол так и не нашла сил пообщаться с ним, чувствуя себя настоящим дезертиром. Поэтому и сбежала из госпиталя как только начала ходить самостоятельно. Все оставшееся время она проведет на стимуляторах. Позднее была только короткая и суетливая встреча с родными, неуютный разговор с отцом о здоровье и очередное бегство. Вакариан сама не поверила, когда ей присвоили звание майора, если бы не эта чертова война, дальше капитана ей было бы не уйти, да и это звание ее ждало бы еще не скоро. Майор и группа молодняка, двое и вовсе только с полноценной офицерской учебки, даже броня и та была еще новенькой и приветливо перемигивалась диодной демаскирующей подсветкой. Солана тогда впервые повторила несколько емких фраз, что так любил ее шеф с Цитадели. Ситуацию они описывали предельно точно.

Победа отдавала горечью. Это вообще мало напоминало победу. Разрушенные ретрансляторы, нарушенные коммуникации, где-то голодающие колонии, где-то нехватка медикаментов. А еще были Жнецы. Жнецы. Те самые машины, что уничтожили ее дом - остались целы. Вот тогда, именно тогда Солана позволила себе одну-единственную истерику. Она плакала и смеялась. И снова плакала, пока не получила от отца смачную оплеуху. Это отрезвило. Но острое чувство гадливости, почти ненависти - не оставляло ее. Как и страх. Ей казалось, что в любой момент техника могла сорваться с поводка. Но никто не будет готов. Это была навязчивая и не оставляющая ее в покое ни на минуту мысль.
А потом были похороны и поминальные службы всех мастей. А еще были пустые гробы. Один из них для Айши - та не смогла вовремя покинуть Тессию. Было как-то особенно хреново, Вакариан просто делала то, что должна была: успокаивала мужа подруги, здоровенного всхлипывающего амбала, отправила послание родственникам Тейрин пережившим свою дочь, подняла старые контакты, чтобы выяснить судьбу Сабина - но старый друг тоже не выбрался с Палавена, а ее бывший начальник из СБЦ и вовсе погиб на Земле почти в самом начале войны.
Тяжелый труд хоть как-то мешал навязчивым мыслям, со сном тоже были проблемы, и Солана предпочитала просто доводить себя до состояния, когда организм просто брал свое - отправляя в спасительное забытье. Ей снился их старый дом, часто - смеющаяся Айша, танцующая в клубе, в сиянии огней, Тейрин со всеми ее откровенными улыбками и пошлыми шутками, но чаще ей снилась механическая нога Жнеца, за которой она снова с содроганием следила, ожидая отправится ли монстр дальше, раздавит ли ее, во снах все было иначе - чудовищная машина всегда находила ее. В этих снах все тонуло в пламени и отвратительном визге.
Младшая Вакариан никогда не претендовала на героичность, никогда не пыталась изображать то, чем не являлась. Паранойя не отпускала и Сол предпочитала не расставаться с броней, а чтобы не беспокоить других - предпочитала делать вид, что не испытывает боли после пробежки, врала брату и старалась быть как можно дальше от всего что связано с ним, примархом, играми политиков разрушенного мира и каждую ночь взывала сама не знала к кому. Жнецы были под контролем Шепард, как заявили в новостях, но почему-то дурная героиня войны и закадычная подруга брата не спешила разможжить проклятых тварей друг об друга. Солана никогда бы не призналась, но после стольких жертв... она не понимала. Она почти ненавидела.
Возможно, ей просто нужно больше времени. Значительно больше.